Продолжение статьи «История создания: Commodore. 30 лет спустя. Часть I»
Подобно родителям, стоящим у подъезда и ждущим своих детей, чтобы отвести их в первый раз в первый класс, нам не терпелось узнать, какое из наших произведений увидит свет следующим. Среди наших детей были: C116 (убийца Sinclair за $49), C264 (компьютер для офиса за $79) и V364 — компьютер с интерактивным говорящим корпусом (этим мы обязаны [Джону Фегансу], который обеспечил львиную долю успеха программного обеспечения для C64).
Тогда произошло нечто, под этим «нечто» я подразумеваю «ничего». Ничего не произошло. Мы хотели помочь в разработке новых моделей и были готовы внести предложения по усовершенствованию их технической стороны, но ничего не произошло.
Примерно в это же время из компании ушел г-н Джек Трэмиел, я знаю причину его ухода, но не могу о ней рассказать, так как обещал ему не делать этого. К сожалению, без его [Трэмиела] умения видеть перспективу и руководство выпуск новых моделей практически остановился.
Что происходит, когда дизайном компьютера занимаются маркетологи: TED в корпусе C64, известный как C16.
Между тем кому-то из отдела маркетинга пришла в голову идея сделать C264 более дорогим, чтобы они могли продавать его по запредельной цене. Они поменяли название, поручили нам добавить микросхем, сами они добавили программное обеспечение, которое было (как минимум) просто не нужно пользователям за такие деньги. Им был нужен еще один C64 — как-никак он был до этого довольно успешен.
Тем временем прототипы C116 и V364 постепенно покрывались пылью в суматохе научно-исследовательской лаборатории. Мы в прямом смысле слова не заметили, что произошло: мы были слишком заняты возмущениями против недоразумений, подобных C16 — «творению», появившемуся на свет путем запихивания начинки TED в корпус C64 (при этом в голове всплывало слово «скрещивание»).
Внутри C116 находился компьютер за $49 со 121 цветом и звуком.
В конце зимы и окончательного утверждения Федеральной комиссией связи, у нас нашлось время заняться своим здоровьем и подумать о планах на ближайшее будущее. За относительно короткий промежуток времени мы стали восстанавливать работоспособные команды и снова стали воевать за пару новых машин: Commodore LCD и C128.
LCD и C128 были в основном рассчитаны на краткосрочную перспективу и спасение Amiga, которая, как ожидалось, при грамотном маркетинге должна была выручить компанию. Время шло, и мы, по сути, ни разу не задумались о том, что случилось с «Говорящим TED'ом»: плодились слухи о закрытии очередного офиса, да и 18-часовой рабочий день настолько выматывал и затуманивал зрение, что сложно было вообще что-то вспомнить — даже где ты поставил свою машину. На самом деле моя машина простояла на стоянке 3 месяца, и после того как сошел снег, ее пришлось тащить на буксире.
Сомнения и пожелтевшая калька — вот и всё, что осталось от того эпизода, произошедшего почти два поколения назад. Начало 1980-х в Commodore Business Machines стали для меня Камелотом. Роль Мерлина играли наши блестящие разработчики микросхем, наши приключения в поисках Святого Грааля домашнего компьютера были многочисленными и плодотворными. Я пришел туда оруженосцем, а вышел рыцарем без единого шрама на лице и с кучей легенд. Ближе к концу мы схватили на улице ребенка (а может, это был молодой тестировщик?) и — прямо как в мюзикле «Камелот» — дали ему задание ездить по городам и рассказывать легенду о Commodore. В одно время у этой компании были представительства по всему миру — солнце никогда не садилось над Commodore.
Джек Трэмиел на выставке CES с компьютерами TED.
Несколько лет назад на фестивале Vintage Computer Festival East мне встретился Крис Льендо из New York Times. Я знаю, что у меня отвисла челюсть и пересохло во рту. Я никогда не видел этой фотографии и даже не знал о ее существовании. На ней Джек Трэмиел держит в руках доказательство того, что мои воспоминания касались не просто поржавевшей опытной модели в научно-исследовательской лаборатории, оно было результатом работы многих отделений и нескольких представительств. Именно наша команда дала в руки г-ну Трэмиелу эти компьютеры. Они были одними из немногих за всю историю образцов, изготовленных вручную.
В прошлом году я нашел в свой коллекции одну печатную плату, которую не смог узнать сразу... у нее были открытые разъемы ПЗУ, чип TED, на ней был голосовой чип... это была печатная плата от V364. У меня не было цели ее запустить или починить, так как она уже стала антиквариатом и я давным-давно видел, как она работает на других машинах. Из бывших инженеров получаются плохие коллекционеры: мы кидаемся платами, периодически отламываем штырьки и подбрасываем их в воздух во время беседы. А если мы разговариваем с другими коллекционерами, то подбрасываем их еще выше.
А теперь давайте перенесемся на проходивший в этом году фестиваль Vintage Computer Festival East. Я знал, что на него собирается приехать один коллекционер, который дорожит линейкой моделей TED больше, чем все остальные посетители фестиваля. Причем дорожит настолько, что он даже написал для TED довольно эффективную программу диагностики. Я знал, что ему можно доверить ее на хранение. Мы ударили по рукам и Роб Кларк вернулся в Швейцарию уже в качестве нового хозяина редкой материнской платы для v364.
По словам Роба, ему пришлось заменить около 10 чипов, но зато после этого TED прокашлялся и заговорил... женским голосом. Ниже приведена видеозапись проведенного [Робом] ремонта, а также показано, как TED разговаривает, используя при этом весь свой словарный запас из 256 слов:
«Говорящий» TED — Commodore v364/C364
Как это ни странно, но за множеством отложившихся в моей памяти событий и вещей той поры я забыл, что TED — это не «он», а «она».